ТРУДЫ И ДНИ ПРОВИЗОРА ПИСКУНОВСКОГО

(к истории первой Харьковской казенной аптеки)

История харьковской фармации уходит корнями в XVIII в.: первая полноценная аптека появилась у нас в 1778 г.

Долгое время Харьков был крепостью, защищавшей (по 1739 г. включительно) юг России от крымско-татарских набегов, а затем служившей тылом армий, воевавших с Турцией. Стоявшие здесь полки имели свои лазареты и аптеки, однако последние были всего лишь ящиками с готовыми медикаментами для лечения солдат, но не гражданского населения.

Лишь с середины 1760-хх гг. начались постепенная демилитаризация Харьковщины и внедрение «приличного гражданского устройства»: была учреждена Слободско-Украинская губерния, в 1775 г. - губернский Приказ общественного призрения, ведавший, в числе прочего, и здравоохранением. Председательствовал в Приказе губернатор, членами состояли 3 заседателя от дворянства, городского общества и поселян. Приказ финансировался за счет процентов по облигациям государственных фондов, из пособий от казны и городов, доходов от собственных предприятий и т. д.

Уже в первые годы своей работы Приказ открыл в Харькове губернскую больницу, дом для умалишенных, венерический лазарет и губернскую аптеку, о которой пойдет речь. К 1787 г. ее каменное здание стало украшением Екатеринославской улицы (ныне – Полтавский шлях) – поз. 8 на рис. 1. Оно сохранилось и до наших дней, и его можно видеть.

Рис. 1. Фрагмент панорамы Харькова в 1787 г. (вид со стороны Холодной Горы): слева вверху – Покровский собор; 5 – губернский магистрат; 6 – генерал-губернаторский дом; 7 – губернаторский дом;
 8 – каменная губернская аптека; 11- Рождественская церковь; 15 – Дмитриевская церковь; 16 – Триумфальные ворота.

О появлении в Харькове первой аптеки писал в начале ХХ в. известный ученый Д.И.Багалей, затем - советские и украинские историки. Но ввиду давности событий в ее биографии и сегодня ясно далеко не все.

Учрежденной в 1765 г губернии средств на здравоохранение не полагалось. К 1767 г. «в Харькове и провинциях еще не имелось ни докторов, ни медикаментов», и губернская канцелярия направила в Медицинскую коллегию ходатайство с просьбой назначить в Харьков доктора, лекаря и учредить губернскую аптеку, или хотя бы прислать фармацевта-гезеля с материалами и инструментами для приготовления медикаментов, «без чего по причине бываемых здесь частых болезней обойтись невозможно».

Екатерина II отнеслась к прошениям благосклонно, но велела выяснить – кто и сколько за это будет платить. В ее указе от 1768 г. (рис. 2) Слободская губерния и Харьков не названы прямо, но речь идет, несомненно, и о них. Здесь «аптеки, подобные полковым», - это ящики с лекарствами. «Вольные» (точнее – с вольною продажею лекарств) аптеки были коммерческими предприятиями и затрат из бюджета не требовали, но вольные аптекари не желали открывать их там, где не предвиделось платежеспособного спроса. Казенные аптеки были в этом смысле надежнее, но живых денег от продажи лекарств не приносили и потому содержались на средства государства.

 Рис. 2. Фрагмент из т. 18 «Полного собрания законов Российской империи» за 1649-1825 гг.

Медицинская коллегия в 1768 г. ответила харьковцам, что Ее Величество находит желательным учреждение аптек и докторов, но с тем, чтобы на их содержание согласилось дворянство. И прислала смету: для устройства аптеки, сверх постройки (аренды) просторного дома с садом для выращивания лекарственных трав, требовались 200-400 руб. на приобретение посуды, 200-250 руб. - на лабораторные инструменты, 300-1000 руб. – на лекарства, 100-200 руб. - на дрова (отопление) и свечи (освещение). Плюс жалованье аптекарю – 300-400 руб. в год, провизору - 250 руб., гезелю – 120-160 руб., ученику – 36 руб., двум рабочим – 18-24 руб.

Ведь нормальная аптека сама изготавливала по рецептам все фармакопейные лекарственные формы и составные медикаменты. Для этого она имела производственные помещения и аппараты, склады, сушильню и ледник. Наконец - лабораторию, где производили анализы состава и качества лекарственного сырья, судебно-медицинские и санитарные. Еще нормальная аптека готовила кадры: проработав здесь должное число лет, аптекарские ученики сдавали теоретические и практические экзамены на звание гезеля (аптекарского помощника), гезели – на провизора, провизоры – на аптекаря.

Губернатор Слобожанщины Щербинин обратился к дворянству и «лучшим гражданам» Харькова с предложением взять на себя содержание губернской медицинской части, но «желающих к тому не явилось». Не нашлось денег и у казны: в 1768 г. началась очередная турецкая война, забиравшая все средства, и пришлось обходиться услугами лекарей, присылаемых с ящиками лекарств по случаю эпидемий. Так, в 1772 г. в губернию «для предосторожности опасной болезни» (чумы) был прислан доктор Рожалин с лекарем Смирницким и подлекарем Афанасьевым.

Смирницкий (вероятно, Евсей Гаврилович) вскоре вышел в отставку и остался в Харькове. 3.06.1778 г. по представлению Малороссийского и Слободско-Украинского генерал-губернатора П.А.Румянцева состоялся «именной указ об определении врачом в Харьков находящегося там отставного штаб-лекаря Смирницкого и к нему одного гезеля».

Е.Г.Смирницкий в течение 10 лет состоял в губернии (с 1780 г. – в Харьковском наместничестве) «на докторском месте», дослужился до чина надворного советника, был внесен в 3-ю часть Дворянской родословной книги Харьковской губернии, позже состоял дворянским заседателем в суде Богодуховского уезда. При нем в Харькове и открылась губернская больница Приказа общественного призрения с вышеупомянутой аптекой.

Под них был выделен участок за р. Лопань, вдоль ул. Рождественской (с 1830-х гг. – Конторской, ныне - Краснооктябрьской) до ее выхода к ул. Екатеринославской. На Рождественской ул. стояла одноименная церковь, к ней выходил Рождественский переулок (ныне - ул. Энгельса).

В 1778 г. все здания на участке Приказа были деревянными. В первые годы губернской казенной аптекой заведовал гезель Иван Христианович Лидерс. Вероятно, он и был тем безымянным гезелем, назначенным в Харьков вместе со Смирницким. Мнение, будто при губернском докторе состоял и второй гезель с «немалой аптекой», оснований под собой не имеет.

В 1780 г. немец Лидерс ушел в отставку, и Медицинская коллегия прислала в Харьков заведовать аптекой П.Ф.Пискуновского. Пишут, что Петр Федорович Пискуновский родился в 1747 г. в с. Черняховка Нежинского полка в семье крестьянина. Он долго учился в Киевской (Могилянской) академии, но 18.04.1773 г. стал аптекарским учеником в Петербургской Главной аптеке. В 1777 г. П.Ф.Пискуновский, служа уже в столичной Нижней аптеке, получил звание гезеля, а в 1780 г. – провизора.

Поработав в лучших аптеках Петербурга, он ясно представлял, к чему следует стремиться, совершенствуя вверенное ему харьковское учреждение. К концу столетия обе столичные аптеки размещались в специально построенных каменных зданиях: Нижняя - в трехэтажном каменном доме между Фонтанкой и Мойкой, в районе Гостиного двора. Главная рецептурная аптека – в Немецкой слободе, в двухэтажном доме по проекту Дж.Кваренги; фасады в эстетике классицизма были украшены полуколоннами, фронтонами и пилястрами; прилежащий к ней переулок именовался Аптекарским.

В столице Слободской Украины был свой Кваренги – архитектор Петр Антонович Ярославский (1750-1810), уроженец Ахтырки. Были и свои амбиции (наша аптека будет не хуже петербургских!). Точно не известно, кто инициировал разработку П.А.Ярославским проекта нового здания харьковской аптеки и кто составил для архитектора техническое задание. Есть мнение, что это была инициатива Е.Г. Смирницкого, но мы думаем, что недавний петербуржец П.Ф.Пискуновский сыграл здесь более важную партию. Во всяком случае, после успешной презентации аптеки в 1787 г. императрице, въехавшей в город по ул. Екатеринославской, магистрат уплатил аптекарю 420 руб. Вряд ли это была выплата в счет казенного жалованья – скорее, премия за инициативу и понесенные труды.

Маленькие верхние окна на фасаде нового здания (рис. 3, слева) принадлежали чердаку площадью 380 м²; здесь, как полагают, сушились лекарственные растения и хранилось минеральное сырье. В подвале такой же площади (вероятно, с ледником) хранилось сырье животного происхождения и другие быстро портящиеся вещества. Основной этаж Харьковской казенной аптеки, имевший П-образную форму, разделялся на 5 комнат (2 с сенями) общей площадью около 300 м² (рис. 3, справа).

  
 Рис. 3. Проект фасада (слева) и план (справа) Харьковской казенной аптеки.

Назначение комнат было, как полагают, таким: в материальной хранились материалы для текущей производственной работы, аптечная посуда, бумага и т. д. В рабочей сырье путем нарезания, выдавливания, измельчения, процеживания и проч. превращалось в лекарственные вещества. На кухне в котлах с герметическими крышками готовились отвары и дистиллированная вода. В наборной в соответствии с указанными в рецептах дозировками и формами изготовлялись сложные лекарства. Наконец, в центральной комнате аптеки принимались и выдавались заказы.

Новое каменное здание сооружалось на том же месте, где стояла и старая деревянная аптека – фасадом к Рождественской церкви; оно было окончательно готово к концу лета 1786 г. Усадьба аптеки со стороны Екатеринославской ул. была обнесена каменной оградой и имела небольшой каменный дом для караульных и аптечных рабочих.

По словам Д.И.Багалея, на рубеже XVIII-XIX в. с восточной стороны площади вокруг Рождественской церкви располагался один из домов казенной аптеки Приказа общественного призрения, а Кузинский (ныне Клубный) переулок именовался Аптекарским (как в Петербурге!). К аптечной усадьбе относился и последний каменный дом на ул. Рождественской по левую ее сторону, если идти к реке.

Современные архитекторы пишут, что главное здание аптеки Приказа общественного призрения - двухэтажный дом, выходящий фасадом в Клубный пер., - сооружено в стиле русского классицизма и сохранилось в искаженном перестройками виде (рис. 4, слева). Позже, в начале XIX в., со стороны ул. Краснооктябрьской для аптеки были построены два флигеля (рис. 4, справа), а затем застроен промежуток между ними.

  
Рис. 4. Современный вид Харьковской казенной аптеки: слева – здание в Клубном пер., справа – дальняя оконечность пристроенного к нему флигеля, занимающего весь квартал.

Есть еще версия, по которой первая казенная аптека с конца XVIII в. будто бы помещалась на противоположной стороне Екатеринославской ул. - в доме №10 («декорированном пилястрами и фронтоном»), где до недавнего времени была аптека №20, а сейчас салон мобильной связи.

Однако она опровергается воспоминаниями Ф.О. фон Рейнгардта, особенно ценными и достоверными в отношении аптек и аптекарей - ведь их автор сдавал экзамены на магистра фармации, имел свои аптеки в Белгороде и Короче, но затем предпочел преподавание в харьковских гимназиях:

«На Екатеринославской ул. <...> по правую сторону (от моста.- Н.А.) рядом два дома, из которых первый дом Решитьки, второй - где кондитерская Эммериха (Дирберга). За ним - дом аптекаря Григория Григорьевича Фидлера, построенный в 1828 г., и его аптека переведена туда в 1829 г. <...>

На Рождественском пер. против церкви рядом 2 небольших каменных дома <...> принадлежали Г.Г.Фидлеру, и во втором из них до 1829 г. была аптека. <...> Фидлер перевел ее в 1829 г. на Екатеринославскую в свой дом».

Известно, что «вольная» аптека Фидлера (вторая в городе) открылась в 1819 г. Значит, в то время она вселилась в одно из зданий казенной аптеки и лишь много позже переехала в д.10 на Екатеринославской ул.

О том, почему и куда уехала казенная аптека, речь пойдет ниже. А пока скажем, что у П.Ф.Пискуновского не раз гостил Григорий Саввич Сковорода. Аптекарь был знаком и с основателем Харьковского университета В.Н.Каразиным, благодаря чему вошел в историю науки метеоритики.

В 1787 г. на Сумщине, в поле между селами Жигайловка и Бобрик, упал каменный (хондритный) метеорит. Видевшие это пастухи выкопали «небесный камень» и отдали исправнику, тот – правителю Харьковского наместничества генералу Ф.И.Кишенскому. В итоге гость из космоса попал в Харьковскую аптеку - иных очагов науки на Слобожанщине тогда не было.

Что делал Пискуновский с тем камнем – не известно, зато метеоритом заинтересовался В.Н.Каразин. Василий Назарович, сам университетов не кончавший, был пылким натуралистом. Даже служа в гвардии, он находил время посещать лекции в Горном институте, а позже устроил в своем имении лабораторию, где, например, пытался сделать искусственные алмазы. К тому же Каразин одно время был особой, приближенной ко двору. Изъяв (на время!) из аптеки оприходованный метеорит, Каразин отвез его действительному камергеру Н.Н.Новосильцеву, президенту Академии наук, передавшему камень химику Ловицу «для разложения и исследования составных частей и для сравнения с другими такового рода камнями».

Товий Егорович Ловиц, академик с 1793 г., был близко знаком с фармацией и, кстати, с Пискуновским: до 1780 г. химик служил аптекарским учеником в Главной аптеке, а с 1784 г. продолжал в ней работать. Но Ловиц не спешил разлагать слобожанский метеорит – то ли не верил в его происхождение (Лавуазье сказал: на небе нет камней, поэтому камни не могут падать с неба!), то ли избегал всего небесного – ведь его отца-астронома Пугачев повесил «поближе к звездам». Так или иначе, но до смерти Ловица-сына (1804) опыты так и не были кончены.

А у нас как раз рождался университет, желавший сразу же заявить о себе научной сенсацией. Метеорит, пылившийся в лаборатории покойного академика, идеально подходил для этого, но его надо было вернуть в Харьков. Президент Новосильцев, не желая возвращать диковину, писал губернатору Слободской Украины И.И.Бахтину: «… посему покорнейше прошу Ваше Превосходительство переговорить с оным аптекарем, не согласится ли он уступить мне тот камень за какую-нибудь сумму». Пискуновский гордо ответил, что не в деньгах дело («всеохотно желал бы уступить камень Его Превосходительству без всякой мне за оный денежной заплаты»), а в чести Харькова, и предложил разделить камень, дабы часть его осталась в университете «по данному от меня обещанию». Так кусок метеорита вернулся в Харьков; его комплексное исследование возглавил декан физико-математического факультета А.И.Стойкович. Зная тренды западной науки, он политкорректно назвал небесные камни – воздушными.

И 17.01.1807 г., вступая в звание ректора на торжественном годовом собрании Харьковского университета (второй годовщине рождения оного!), Стойкович произнес речь «О воздушных камнях и их происхождении». Вышла и книга в 270 страниц, где большая глава была отведена метеориту 1787 г., а имя его владельца упомянуто с большим почтением (рис. 5).

   
Рис. 5. Фрагменты книги А.И.Стойковича.

П.Ф.Пискуновский не был забыт наукой и позже, когда в 1935 г. монографию о Жигайловском метеорите написал открыватель Тунгусского феномена Л.А.Кулик.

Украсило имя аптекаря и топонимику Харькова: считается, что его носят Пискуновские улица и переулок в районе Центрального рынка.

К сожалению, рассказы о профессиональной деятельности управляющего казенной аптекой почти лишены конкретики. Так, мы не знаем имен питомцев казенного училища и Харьковского коллегиума, которых П.Ф.Пискуновский обучал в своей аптеке ремеслу фармацевта – вероятно, никто из них не сделал позже профессиональную карьеру.

Пожалуй, лишь его усилиям по обеспечению губернской аптеки растительным сырьем историки уделили больше внимания. Но при этом что-то напутали: Пискуновский, мол, разбил в Купянске аптечный сад для выращивания лекарственных растений (даже – Купянские аптечные сады!). Однако тот сад, в отличие от Лубенского, – как Земля Санникова: его будто бы видели в XVIII в., проезжая мимо, но один видел сад в Купянске, другой – в Печенегах, и т. д., а с тех пор и по сей день следов его не находили.

Или вот пишут об инспекции, учиненной в Харьковской аптеке губернской врачебной Управой (учреждена в 1796 г.). Вдруг обнаружилось, что используемые здесь лекарственные растения «не имеют надлежащей доброты и силы, так как собираются и сушатся ненадлежащим образом». И все потому, что при аптеке нет места для разведения трав и для сушения их (а как же Купянский сад и чердак здания на Аптекарском переулке?). Управа обратилась к губернатору с просьбой дать недалеко от города «способное место», где можно было развести аптечный сад и огород для лекарственных растений, а для сушения их – приказать устроить приличное строение.

Похоже, однако, что все это было инспирировано Пискуновским, и прежде безуспешно добивавшимся у губернатора отведения под выращивание сырья «восьми десятин земли под Холодной горой, как аптека без огорода и ботанического сада быть не может». Поэтому аптекарь выращивал лекарственный китайский ревень, семена которого он получил от Медицинской коллегии «для разведения в здешнем крае ради пользы общества сего полезного растения, на даче капитана Фидлера возле слободы Песочин». Думается, что совпадение фамилий хозяина дачи и провизора, открывшего в 1819 г. «вольную» аптеку в здании казенной, не случайно…

В 1799 г. аптеке была таки выделена земля для «врачебных произрастаний», позже пристроили и флигели. Но на той земле выращивали и иную продукцию - Д.И.Багалей приводит следующее письмо редактору «Харьковских губернских ведомостей» (1852):

«В Харькове близ самого Тюремного замка на части огорода, возделываемого арестантами, росло до 1000 кустов шелковицы белой и черной, как видно по толщине стволов, посаженной тут лет 20 назад и более (скорее все 50. - Н.А.). Видно, что эту шелковицу не берегла попечительная рука садовника: она инде порублена и пустила от корней вновь выросшие стволы, инде сломана скотиною. Сосед этой плантации сказывал, что ее первоначально засадил какой-то аптекарь Пискуновский с желанием заняться шелководством, столь драгоценным для Малороссийского края. Но он умер, и с ним умерла мысль, оживлявшая эту плантацию».

Тюремный замок построили в 1820-1822 гг. (сейчас это пустырь на углу ул. Малиновского и Славянской), но вряд ли аптекарь до этого дожил. Последнее известное свидетельство деятельности Пискуновского – его рапорт 1809 г. «о сбережении поселянами бузиновых цветов».

А через 4 года и губернская больница Приказа общественного призрения начала переселяться на «Сабурову дачу» - участок, завещанный П.Ф.Сабуровым (1746-1799), с 1770-х гг. служившим прокурором Слободско-Украинской губернской канцелярии, а перед смертью ставшим губернатором. В здания больницы на ул. Рождественской вселялись военно-сиротские классы, городская богадельня и др. учреждения Приказа.

Вслед за медиками выехала за город и первая казенная аптека. Вероятно, там она и слилась со второй, появившейся при Слободско-Украинском Приказе в 1817 г.: медикаменты, материалы и аптекарские вещи на сумму 3806 руб. пожертвовал инспектор врачебной Управы доктор Майер.

В 1820-е гг. казенной аптекой при больнице управлял провизор Нельдихен, с 1830-х гг. – провизор Карл Надлер, проработавший здесь до самой реформы 1860-х гг., когда больница на «Сабуровой даче» стала Харьковской губернской земской. Все это время ее аптека держала марку первой в городе, отпуская рецептов больше, чем «вольные» аптеки (число которых постепенно росло), вместе взятые. Но это уже другая история.