РАЗВИТИЕ АПТЕЧНОЙ СЕТИ ХАРЬКОВА И ГУБЕРНИИ В 1890-1905 гг. (I ЧАСТЬ)

1. Fin de siecle: уходящая натура 

Н.П.Аржанов

Fin de siècle (фр. «конец века») — обозначение характерных явлений
1890-1910 гг. в истории европейской культуры; 
синоним нервной  обостренности ощущений,
пессимизма, усталости от жизни, декаданса.

В конце XIX в. Харьков продолжал расти. Удвоившись между 1860 и 1880 гг., население города за следующие 20 лет удвоилось еще раз, достигнув почти 200 тыс. человек – нормативного контингента для 20 аптек. И харьковская фармация без натуги взяла эту новую высоту, значительно расширив покрытие города новыми аптеками.

К концу уходящего века Харьков стал крупным промышленным центром, где развивалось машиностроение, и население приросло десятками тысяч рабочих и инженерно-технических работников. Заводам требовались сырье и вывоз продукции, и Харьков превратился в крупный железнодорожный узел. Заводы и железные дороги нуждались в квалифицированных кадрах, и в 1885 г. открылся Харьковский практический технологический институт - второй в стране.

В эти годы, относительно спокойные от эксцессов революционного нетерпения, преображался к лучшему и Императорский Харьковский университет. И дело было не только в росте численности студентов: в его лабораториях начали заниматься настоящей наукой – не абстрактно-академической или гуманитарной, а имеющей выход в производство и на живые деньги. Тон задавали университетские химики, но не отставали и фармацевты: в последнее десятилетие XIX в. ими были предложены новые медицинские препараты (чего ранее, как правило, не случалось), а в начале XX в. в городе появились промышленные предприятия по производству лекарств. Так еще до пресловутых пятилеток и индустриализации Харьков превращался из торгово-чиновничьей в научно-промышленную столицу Юга России.

Увы, сегодня эта репутация утрачена: за 25 лет деградации науки и производства Харьков претерпел обратную эволюцию в город торгашей и болтунов. И многие аптеки, рожденные в эпоху fin de siecle, исчезли, оставшись лишь на заборных фресках безымянных адептов декаданса (рис. 1), либо используются не по назначению.

Рис. 1. «День, улица, фонарь, аптека. Бессмысленный и тусклый свет» (почти А.Блок). Заборная роспись на ул. Полтавский шлях.

Но некоторые живы до сих пор – уходящей натурой давней эпохи расцвета, исподволь заставляя вспомнить и время былое, и лица, давно позабытые.

* * *

Аптека №22 – редкий пример такого долголетия: открывшись в 1890 г. на углу ул. Екатеринославской (ныне Полтавский шлях) и Жандармской пл. (ул. И.С.Конева), она и сегодня работает в том же здании, выслужив право на 125-летний юбилей.

Историческая аптека в д. 43 стала третьей на ул. Екатеринославской и на то время самой ближней к вокзалу – своеобразной «визиткой», которой Харьков встречал приезжих. Не случайно она попала на открытки с видами города (рис. 2).

Этим двухэтажным каменным зданием по крайней мере с 1880 г. владела Анна Тимофеевна Меньшикова, муж которой за несколько десятилетий поднялся в чине до статского советника. Рос и сам дом: он, по-видимому, достраивался, так как его оценочная стоимость поднялась с 8460 руб. в 1895 г. до 14700 руб. в 1909 г.

Основал новое, тринадцатое в Харькове учреждение фармации провизор Карл Сотерович Држевецкий, и получилось это у него с трудом: «привилегию» (разрешение на открытие) он получил в первый раз еще в 1882 г., повторно – в 1888 г., но всякий раз ему что-то мешало. Вероятно, как всегда и всем, - недостаток средств. Аптеку Држевецкого начали упоминать в «Российском медицинском списке» (РМС) с 1891 г.

Рис. 2. Третья Екатеринославская аптека в начале ХХ в.

Выгодное положение Третьей Екатеринославской аптеки сразу дало себя знать: число работающих в ней составляло в 1890-е гг. от 6 до 8 человек, что соответствовало 30-40 тыс. рецептов в год. Но… вместо имени открывшего ее провизора-поляка в историю Харькова вошло другое. Мы не знаем, откуда К.С.Држевецкий приехал в наш город, куда и почему уехал отсюда. Но точно известно, что с 1898 г. и до самой национализации Третью Екатеринославскую весь город знал как аптеку Плотичера.

Все это время ее владельцем был опытный провизор (диплом 1881 г.) Абрам Соломонович Плотичер, повидавший виды в провинции; так, в 1892 г. он владел аптекой в г. Бердянске. Иногда А.С.Плотичер управлял аптекой сам, но чаще нанимал управляющего. В 1899 г. это был провизор Софроний Александрович Колосов, в 1904-1908 гг. – Иоаким Яковлевич Шенфельд; при них число работающих здесь увеличилось до 10 человек. В 1909-1911 гг. учреждением управлял провизор Ойзер Моисеевич Черников, приехавший в Харьков из Феодосии; под его руководством персонал вырос до 12-14 фармацевтов. Арендатором тогда же стал числиться Иосиф Шлёмович Плотичер – младший брат хозяина, провизор с 1898 г.

Плотичер И.Ш. прежде содержал аптеку в слободе Алексеевке Змиевского уезда Харьковской губернии. Там родился его сын Анатолий (1901-1987), прославивший наш город как профессор-психиатр, специалист по электросудорожной терапии (сам пострадавший во время борьбы с космополитизмом), автор переиздаваемых и ныне руководств. А внук Иосифа Шлёмовича – Евгений Анатольевич Плотичер - недавно издал книгу об истории Харькова «Слово о родном городе».

Легким пером владел и их отец и дед (в быту носивший отчество Семенович). Почитатель его таланта писал в журнале «Жизнь фармацевта» (1910 г.):

«Аптекарю И.С.Плотичеру не чуждо литературное творчество. Харьков имеет счастье знать Иосифа Семеновича 3 года, но за этот короткий срок им написаны два письма. Письмо в «Южный край» было обращено к больным и врачам: Плотичер доказывал, что требование подписи врача для повторения сильнодействующих лекарств противоречит интересам народного здравия, и предлагал сразу писать на рецепте, сколько раз понадобиться повторять лекарство. В письме в газету «Утро» он посредством статистики доказывал, что самые дешевые лекарства - в России.

28 ноября в заседании Фармацевтического общества Плотичер опять проявил свои литературные и публицистические дарования. В прочитанном докладе он заявил о своем глубоком удовлетворении от того, что харьковские фармацевты снова собрались воедино и сообща хотят установить дальнейший modus vivendi. Только всесторонним и полным развитием общественной инициативы, говорил Плотичер, мы сможем спаяться в крепкую организацию, воплощающую все наши профессиональные хотения, олицетворяющую все интересы и стоящую на страже всех наших нужд.

Кончил он призывом всех к самому тесному единению и надеждой, что теперь мы отдадимся систематической деятельности, идущей навстречу всем назревающим вопросам и решающей их так, чтобы в каждом решении гармонически сливались сословно-профессиональные интересы, общественная правда и справедливость. Какие перлы аптекарского красноречия, какие благие порывы, какие высокие полеты!

Некоторые просто раскрыли рты, и в душе уже завидовали товарищам - служащим идеального принципала, апостола любви. Но 30-го ноября произошел следующий инцидент. Владелец этой аптеки (ее арендуют И.С.Плотичер и пров. Черников), А.С.Плотичер, заказав представителю по телефону Эрлиховские ампулы, выразился: пришлите 100 ампул «шестьсот шестой» (сальварсана.- Н.А.). Это показалось персоналу смешным, и тов. Корпин усмехнулся вслух.

Александр Семенович (Абрам Соломонович.- Н.А.) обиделся и, подойдя к Корпину, заявил ему, что он больше не служит. Тот на это ответил, что не в его, А.С.Плотичера, компетенции отказывать служащим, что он служит у арендаторов аптеки. Тогда Александр Семенович подошел к брату и сказал: «Юзя, откажи ему!». Иосиф Семенович был послушен и отказал тов. Корпину, хотя юридически не имел права это сделать, т. к. принимает служащих другой арендатор - провизор Черников.

Но причем тут закон? Сказано: «Юзя, откажи!», и великий миролюбец Иосиф Плотичер, проповедующий общее фармацевтическое благо, обращается в маленького Юзю, забыв о том, что служащий - не резиновая кукла, которую можно гнуть во все стороны, а когда брат Саша захочет, то и выкинуть вон.

Возмущению штата не было границ. В ушах еще звенели приятные звуки дифирамб, петых принципалом на заседании, и вдруг такая грубая нотка - г. Корпин, вы свободны: так угодно брату Саше. И штат поставил ультиматум: «Или они все (уйдут.- Н.А.) - или никто». Теперь инцидент улажен, и тов. Корпин остается. Вот яркая иллюстрация того, как гармонируют слово и дело у лидеров аптекарей».

Здесь уместно сказать, что история Третьей Екатеринославской аптеки хорошо иллюстрирует и тренд, набиравший силу в эпоху fin de siecle. Власти Харькова выдавали разрешения на открытие новых учреждений фармации провизорам со славянскими фамилиями, но проходило несколько лет – иногда больше, иногда совсем немного, - и открытые аптеки попадали во владение адептов Моисеева закона. Правда, в 1890-е гг. эти примеры были еще не так часты, как потом.

В РМС на 1894 г. приведена раскладка по вероисповеданиям всех 142 фармацевтов Харьковской губернии – 1 магистра фармации, 55 провизоров, 55 аптекарских помощников, 27 аптекарских учеников и 4 учениц. Православных среди них было 66 человек, католиков (поляков) – 31, лютеран (немцев) – 12. Но второе место уже тогда вышли иудеи – 33 человека.

Но вернемся в аптеку Плотичера, продававшую, конечно, не только рецептурные препараты (рис. 3). В 1912-1913 гг. управляющим состоял провизор Семен Иосифович Скудовский, в 1914 г. его сменил Николай Иванович Ершов.

Рис. 3. Реклама аптеки А.С.Плотичера.

При нем и случился инцидент, раздутый городскими газетами. Поздним осенним вечером в аптеку зашла юная дама и попросила отпустить на 10 коп. настойки йода. Получив требуемое, она, не отходя от кассы, залпом выпила содержимое бутылочки!

Но станция «скорой помощи» находилась недалеко – на ул. Конторской (Краснооктябрьской), д. 41. Приехал в карете врач, сделал промывание и отвез даму 17 лет, оказавшуюся крестьянкой Екатериной Щегловой, в Александровскую больницу, расположенную совсем рядом. Серьезных последствий покушение на суицид не имело.

Выяснилось, что за неделю до инцидента Щеглову мать выдала замуж за нелюбимого; не в силах примириться с этим, новобрачная решила покончить с собой. Заметим, однако, что в те годы всерьез желавшие свести счеты с жизнью пили уксусную эссенцию. Поэтому данный случай был скорее демонстрацией с умыслом попасть на страницы прессы. Был ли в итоге расторгнут брак – мы не знаем, а вот репутацию и показатели продаж аптеки Плотичера этот скандал точно подпортил…

Впрочем, на фоне ужасов войн 1914-1920 гг. он быстро забылся. Улица Екатеринославская получила имя Я.М.Свердлова, а аптека Плотичера - советский номер 22. Его она носит почти 100 лет, стойко сопротивляясь вызовам и искушениям нового капитализма. Теперь, когда свой статус утратила ее старшая сестра (бывш. №20), аптека №22 стала в городе лидером по стабильности, и если бы существовал переходящий вымпел за активное долголетие, сегодня он развевался бы на д. 43.

Но такого вымпела нет; вместо него на историческом здании аптеки – уходящей натуре - лежит мрачная тень обреченности (рис. 4).

Рис. 4. Аптека №22 в апреле 2015 г.

* * *

Если открытие аптеки на ул. Екатеринославской, 43 было шагом к ясно видимой цели – вокзалу, то основание другой - на ул. Сумская, 50 - казалось шагом в пустоту. В начале 1890-х гг. застройка севернее Ветеринарного института была редкой и перемежалась пустырями и оврагами. Промоины подходили к ул. Сумской, ведущей в сторону будущего городского парка, и через них были переброшены мостики.

Лишь большой оптимист мог верить, что город будет прирастать именно в эту сторону, и сюда, на будущую крупнейшую площадь Европы, сместится центр власти, центр интеллектуального развития Харькова. И тогда заблаговременно открытая здесь аптека силой вещей станет лучшей и первой в городе просто по своему положению!

Но начнем по порядку. Провизор Иван Адамович Венцковский получил разрешение открыть четырнадцатую в городе аптеку в 1890 г., а с 1892 г. Вторая Сумская аптека (название условное: есть сведения, что она именовалась Мариинской), разместившаяся в двухэтажном каменном доме надворного советника Алексея Степановича Дмитриева напротив Университетского сада, упоминалась в РМС.

Здание было построено в 1875 г.; после смерти А.С.Дмитриева им владела вдова Прасковья Михайловна. Оно пережило обе Германские войны, тем не менее достоверных фотографий д. 50 не сохранилось. Это дает повод для споров о том, где именно располагался дом Дмитриева. По мнению архитекторов, на месте д. 50 в 1950-е гг. была возведена шестиэтажка с угловым эркером и башенкой. Другие пишут, что сегодня на месте дома Дмитриева – сквер, ведущий к гостинице «Метрополь».

Венцковский И.А. не был в Харькове новичком: все 1880-е гг. он и его жена Стефанида состояли при аптеке Тутаева, выполняя функции то управляющего (муж), то арендатора (его супруга). Теперь Иван Адамович открыл свой бизнес, и дела пошли неплохо: число работающих у него доходило до 8 и даже 9 человек.

Но с 1894 г. во Второй Сумской аптеке начались малопонятные перестановки: провизор Петр-Сигизмунд Робертович Маровский арендовал ее у И.А.Венцковского, но при этом последний остался управляющим (!?). Затем И.А.Венцковский (все еще управляющий), уступил роль владельца (при арендаторе П.Р.Маровском) провизору Л.Ф.Дамрофу. Наконец, с 1897 г. последний надолго стал здесь подлинным хозяином.

Фамилия Дамроф не была новой в Харькове: еще в 1870-е гг. провизор Дамроф содержал здесь Старо-Московскую аптеку. Но Дамроф Людвиг-Генрих Федорович, купивший в 1895 г. Вторую Сумскую аптеку, был младше. Он стал провизором в 1881 г., в начале 1890-х гг. владел аптекой в Ставропольской губернии, а в конце их приехал покорять столицу Юга России, и ему это удалось.

Людвиг Федорович и его жена Анна Михайловна часто попадали на страницы харьковской прессы, восхвалявшей благотворительность бизнеса в пользу городского общества. Л.Ф.Дамроф то строил на свои средства каменный «Птичник Харьковского общества птицеводства» с комнатами для занятий научных сотрудников, пятью зимними помещениями, выгулами и летними вольерами для водоплавающих птиц (часть будущего Харьковского зоопарка), то выступал как один из активнейших организаторов в городе «Праздника общественного древонасаждения».

Правда, дорогостоящий пиар не помогал росту продаж в аптеке: сменялись управляющие провизоры разных наций (Федор Савельевич Кнепфер, Моисей Абрамович Идельсон, потом надолго Александр Степанович Кононов), но численность персонала при Дамрофе так и не превысила уровень, достигнутый при Венцковском.

Ничего не дал аптеке Л.Ф.Дамрофа и ее переезд поближе к власти. В 1900 г. на углу улиц Сумской и Ветеринарной (ныне Иванова) было воздвигнуто внушительное здание Харьковской губернской земской управы. Позже на этом сакральном месте располагались здания ЦК КПУ, Харьковского обкома и т. п. правящих организаций.

В начале ХХ в. напротив Управы еще не было площади: по другую сторону ул. Сумской стоял красивый особняк горного инженера и промышленника А.В.Рутченко (д. 39), имя которого носили донецкие рудники, шахты и поселки. В Харькове Александр Владимирович представлял «Новороссийское Общество каменноугольного, железного, стального и рельсового производства» со штаб-квартирой в Юзовке (ныне Донецке). Есть мнение, однако, что у Рутченко было не меньше оснований, чем у Юза, для того, чтобы его имя носила столица Донбасса.

За особняком А.В.Рутченко на запад простирался обширный пустырь, а с юга от главного здания стоял двухэтажный флигель, обращенный фасадом к Ветеринарному институту (он был намного ниже главного здания, оба этажа которого имели высокие залы). Во флигель и переехала в 1906 г. аптека Л.Ф.Дамрофа (рис. 5, вверху).

Рутченко А.В. бежал от большевиков, а его роскошный особняк Наркомпрос передал в начале 1920-х гг. «Институту распространения естествознания» - проще говоря, лекторию. А во флигеле была парикмахерская с витриной «Окно природы», где менялись фенологические инсталляции: «Прилетели жаворонки» и рядом — чучело жаворонка; «Появились божьи коровки» и рядом - рисунок и сведения об их жизни.

В конце 1920-х гг. особняк Рутченко все же снесли - он застил вид из кабинетов ЦК на просторы гигантской площади и ее возводимого монументального обрамления. Но аптеке это не повредило: она еще в 1915 г. переместилась из флигеля через перекресток в д. 62 по ул. Сумкой (рис. 5, внизу), проживший еще долго.

В соответствии с общим для Харькова трендом новым владельцем Второй Сумской аптеки стал провизор М.О.Гуревич (1870 - после 1952). Получив диплом в 1903 г., Манус Ошерович (по документам; в обиходе он был более известен как Марк или Макс Осипович) Гуревич несколько лет работал на периферии. Он владел аптекой в г. Бахмут (ныне пока еще Артемовск), но продал этот бизнес в 1908 г., вступив в конфликт с персоналом. Приехав в Харьков, М.О.Гуревич купил у С.Л.Чудновского аптеку на ул. Москалевской, 22 – об этом см. главу «Аптека на Воскресенской». А в 1915 г. Манус Ошерович продал периферийную аптеку и занял место у центра власти.

   

Рис. 5. Аптека Л.Ф.Дамрофа в доме А.В.Рутченко на ул. Сумской, 39 (вверху) напротив здания Харьковской губернской земской управы.
На нижнем рисунке, кроме здания Управы виден угол ул. Ветеринарной и Сумской с частью д. 62, куда аптека переехала позже. 

 О том, как работала Вторая Сумская аптека, мы знаем из воспоминаний сына М.О.Гуревича и его жены Юлии Львовны, урожденной Винницкой (1879-1959), служившей при муже фармацевтом-лаборантом. Анатолий Маркович Гуревич родился в Харькове в 1913 г. Москалевскую аптеку он, конечно, не запомнил и все, что сказано в мемуарах (см. litmir.me›br/?b=189351&p=2), относится к аптеке на ул. Сумской, 62.

«В центре города, на углу Сумской и Ветеринарной улиц, мои родители открыли большую аптеку, которая занимала в двухэтажном доме весь первый этаж. Мы жили на втором этаже. Над аптекой был большой балкон, к которому крепилась вывеска с указанием фамилии, имени и отчества владельца».

Относительно небольшое (оценочная стоимость 7-8 тыс. руб.) каменное угловое здание с башенкой (рис. 6) было построено «в стиле романтизма» в 1875 г. неким Семигановским; позже оно принадлежало П.А.Карасику, В.Д.Будянскому.

«Отец и мать работали не покладая рук, в аптеке всегда было много посетителей. Отец создавал высококачественные лекарства, часто консультировал посетителей, давал им рекомендации по подбору и применению различных медикаментов. Иногда сам изготавливал некоторые виды косметики. Являясь весьма квалифицированным провизором, отец стал и специалистом-химиком, что всегда помогало ему в работе. Мать тоже работала в аптеке как фармацевт.

Аптека была открыта с раннего утра и допоздна. Все знали, что каждому обратившемуся туда в любое время дня и ночи помогут лекарствами. Нуждающимся, малоимущим людям родители выдавали лекарства по сниженной цене или даже бесплатно. Внимание, забота и дружелюбие, постоянно проявляемые к людям, завоевывали уважение и теплое дружеское отношение к родителям. Многие горожане и жители окрестных сел относились к нашей семье с явно выраженной заботой».

   

Рис. 6. Здание аптеки на углу улиц Сумской и Ветеринарной в 1910-е (слева) и в 1930-е (справа) гг.

Снисходительно обошлась с провизором и новая власть (считается, что его аптека служила явочной квартирой и укрытием подпольщиков). До 1924 г. М.О.Гуревич работал в Наркомздраве УССР, затем переехал с семьей в Ленинград.

 Его национализированная аптека в Харькове получила поначалу №17, но уже в 1930-е гг., оказавшись бок о бок со зданием ЦК, она не могла не стать придворной «Аптекой номер раз». Прошла война; в 1950-е гг. на месте двухэтажного домика затейливой архитектуры поднялся огромный «Гипрококс» в стиле сталинского барокко. Но аптека №1, огромная (400 м²!) и помпезная, как весь дом, продолжала украшать собой сакральное место - и в эпоху застоя, и в лихие постсоветские десятилетия.

Летом далекого 2000 г., будучи корреспондентом газеты «Лiки і здоров’я», я брал в этой аптеке оптимистическое интервью у ее заведующей – Т.В.Стрельниковой. Но сегодня аптека №1 закрыта (рис. 7): забитые двери и закрашенные окна некогда парадного учреждения фармации настраивают на минор, как созерцание величественного и бесполезного скелета диплодока – ушедшей натуры былой эпохи.

Недавно скончался, едва не дожив до ста лет, и очевидец ее раннего расцвета.

   

Рис. 7. Закрытая аптека №1 в апреле 2015 г.

Анатолий Маркович стал асом советской разведки, героем тайной войны с фашизмом в Испании, Германии и др. странах Европы. Гуревич руководил «Красной капеллой» при Гитлере, его лично допрашивал гестаповец Мюллер, сын аптекаря отсидел 12 лет и в родных советских лагерях. От всех сумел уйти уроженец Харькова, с младенчества получивший здесь крепкую аптечную закалку!

* * *

Исторические аптеки, что ни говори, имеют свою душу (habent sua anima apothecae) и свой характер. Аптека на углу ул. Клочковской и Бурсацкого спуска, ставшая пятнадцатой в Харькове (кстати, №15 она носила и в советское время, и потом), была по характеру полной противоположностью аптеке Дамрофа-Гуревича: всю долгую жизнь она скромно прожила в одном доме, не перескакивая с места на место ради того, чтобы покрасоваться на глазах отцов города.

Большой угловой дом с оценочной стоимостью 20100 руб. по крайней мере с 1880 г. принадлежал Ивану Дмитриевичу Ольхову (Ольховому), который сначала значился в списках крестьянином, затем – купцом. С 1895 г. его совладельцем стал еще один купец – Михаил Дмитриевич Ольхов (вероятно, брат).

Дом Ольховых, носивший, как и сегодня, №23, стоял на бойком месте – у входа на Бурсацкий мост через Лопань, соединявший центр города и ул. Клочковскую с Благовещенским рынком: место для новой харьковской аптеки было выбрано удачно.

Разрешение на ее открытие получил в 1896 г. опытный (диплом 1878 г.) провизор В.П.Фолькман – немец и лютеранин. Откуда он приехал в Харьков, установить не удалось: Виктор Петрович, по-видимому, прежде не состоял ни содержателем, ни арендатором, ни управляющим вольных аптек, а потому и не попадал в РМС. У В.П.Фолькмана был, по-видимому, брат-провизор Александр Петрович (диплом 1895 г.); в 1912 г. он управлял аптекой на Пресне в Москве, в 1916 г. переехал в Харьковскую губернию, где управлял аптекой Старобельского уездного земства.

В Харькове семья В.П.Фолькмана жила на ул. Епархиальной (ныне пока Артема), д. 30. У Виктора Петровича было четыре сына, но продолжателями семейного бизнеса они не стали. Потомки Фолькманов и сегодня живут в городе.

Фолькман В.П. содержал Клочковскую аптеку 16 лет, и почти все время лично управлял ею. Лишь на два года он брал наемного управляющего - провизора Пинхуса-Давида Юдковича Шапиро. Все это время численность персонала аптеки не менялась – 4-5 человек. Не случалось в ней и скандалов: провизор-немец работал честно, не пускался в авантюры, гнушался сомнительными гешефтами.

Что вынудило Виктора Петровича, любившего свое дело, продать Клочковскую аптеку в 1912 г.? Скорее всего, состояние здоровья и возраст (как минимум 60 лет). С 1913 г. и до революции новым владельцем аптеки в доме Ольховых являлся А.М.Биленко. Этот провизор, на 20 лет младший В.П.Фолькмана (диплом 1897 г.), приехал в Харьков из г. Карачева Орловской губернии, где владел аптекой.

Переход Клочковской аптеки в руки Биленко был не победой славянства над немцами, а проявлением общего для Харькова тренда: провизора с украинской фамилией звали по одним данным Абрам Менделевич, по другим – Авраам Михелевич.

Советское время достойно поддержало эту еще дореволюционную традицию: в 1920-е гг. аптекой №15 управлял Мальцман, в 1930-е гг. – Левинзон.

При всем различии в характерах аптеку №15 постигла та же судьба, что и ее суетную сестру №1. В январе с. г. она еще торговала, но весной покинула насиженное место, а на окнах брошенного помещения появилось объявление «Аренда» (рис. 8).

Итак, Клочковская аптека – натура, уходящая на глазах. Уходит эпоха fin de siecle, оставляя пустоту, которую не заполнить фармамаркетами с компьютерами и всеми понтами науки провоцирования ненужных покупок.

Рис. 8. Закрытая аптека №15 на ул. Клочковской, 23

О судьбе аптеки провизора В.В.Коновалова, которая с 1897 г. упоминалась в РМС как шестнадцатая в Харькове, уже было рассказано в другой главе, и возвращаться к ее истории мы не станем. Напомним лишь, что и здесь сработал общий тренд: в 1906 г. эта аптека перешла во владение Абрама Израилевича Злотопольского, переехавшего к нам из г. Кременчуга (точнее, из поселка Крюково)

Если не считать гомеопатических аптек и аптечных филиалов, то сеть города Харькова приросла за 1890-1898 гг. четырьмя новыми нормальными аптеками. За этот же период более чем вдвое выросло число сельских аптек в Харьковской губернии.

В 1890 г. их было всего шесть: в г. Золочеве, слободах Мерефе, Котельве, Новой Водолаге, Ново-Серпухове (Балаклее) и Тарановке. В РМС на 1894 г. сельских аптек названо уже 12: хотя аптека в Золочеве закрылась, заработали сразу 7 новых - в слободах Люботине, Боромле, Печенегах (Ново-Белгороде), Александровке, Тернах, в селах Банном и Семеновке (Рыжово). Наконец, в 1898 г. число сельских аптек в губернии достигло 14: к перечисленным выше добавились аптеки в слободе Ново-Глухове (Кременной) и селе Петровском.

Эта упрощенная форма учреждений фармации пользовалась у предпринимателей Харьковской губернии большей популярностью, чем нормальные аптеки. Число последних в 1890-1898 гг. не менялось: 21 нормальная аптека в городах Ахтырке (2), Белополье, Богодухове, Валках, Волчанске, Змиеве, Изюме, Краснокутске, Купянске, Лебедине, Славянске (2), Старобельске, Сумах (2), Чугуеве; в слободах Беловодске, Сватовой Лучке (Ново-Екатеринославе), Барвенкове и Алексеевке.

Все они продолжали работать, но аптечная сеть губернии развивалась только за счет городского и сельского сегментов – с 39 до 51 аптеки. Еще один показатель стагнации периферийных нормальных аптек губернии в 1890-1898 гг. – тот факт, что их управляющие и владельцы редко переезжали в Харьков. Гораздо чаще растущий городской сегмент рекрутировался выходцами из других губерний: Екатеринославской, Полтавской и даже более дальних.

* * *

Еще реже новые аптеки в Харькове открывали сотрудники Харьковского университета: в те годы иметь бизнес считалось неприличным и несовместимым с высоким академическим призванием. И все же такое случалось: вторым (после Л.В.Шиперовича) магистром фармации, основавшим в Харькове собственную аптеку, стал Л.Г.Спасский (1863-1926) – доцент Императорского университета.

Получив разрешение в 1898 г., Леонид Григорьевич, открыл год спустя новое учреждение фармации,- семнадцатое в городе,- на углу улиц Петинской (ныне пока Плехановской) и Царицынской (ныне Ганны). Угловой дом, носивший тогда №26 по Петинской и №34 по Царицынской, принадлежал в 1880-1895 гг. мещанке М.Ф.Мельниковой, а позже – жене подпоручика М.Ф.Никитиной (есть мнение, что это одна и та женщина, сменившая статус). Судя по значительному изменению стоимости построек на участке (1740 и 6000 руб.), здание было расширено или возведено заново.

Оно благополучно дожило до наших дней, хотя носит с 1970-х гг. другой номер (ул. Плехановская, 18) и используется не по прежнему назначению – кроме видимых на рис. 9 нанимателей, в доме квартируют мастерская шиномонтажа и др. фирмы.

Рис. 9. Здание, где находилась аптека Л.Г.Спасского (апрель 2015 г.).

Сегодня это место не назовешь людным, но, возможно, на рубеже XIX-XX вв. дело обстояло иначе. В 1906 г. по ул. Петинской прошел первый харьковский трамвай, несомненно, способствуя росту числа посетителей аптеки Л.Г.Спасского.

Однако думается, что его это вряд ли волновало. В отличие от первого в городе аптековладельца – магистра фармации, тяготевшего скорее к бизнесу, чем к науке (Л.В.Шиперович продал аптеку ради аптекарского магазина), Леонид Григорьевич сделал блестящую академическую карьеру. Правда, в Харькове прошел только начальный ее этап, и профессором он стал уже в другом городе. Возможно, поэтому харьковские историки фармации начисто заслонили Л.Г.Спасского фигурой его младшего современника и, вероятно, ученика по университету - Н.А.Валяшко (1871-1955). Но при общем сходстве жизненного пути двух видных фармацевтов видно, что Леонид Григорьевич стартовал к вершинам резвее Николая Авксентьевича.

Вступая в 1898 г. в члены Харьковского медицинского общества, Л.Г.Спасский сообщил о себе следующее: сын коллежского советника, родился в 1863 г. в Нижнем Новгороде, вероисповедания православного. По выходе из 6-го класса Нижегородской гимназии поступил в аптеку магистра фармации Ф.Грахе в Казани. Выдержал испытание на звание аптекарского помощника в Казанском университете и, прослужив 3 года в аптеках Казани, Москвы, Владикавказа и Харькова, в 1887 и 1888 гг. слушал лекции в Харьковском университете. В 1888 г. сдал экзамен на звание провизора.

В 1889 г. был утвержден сверхштатным лаборантом фармацевтической лаборатории Харьковского университета. В 1891 г. выдержал испытание на степень магистра фармации и в 1892 г. был утвержден исполняющим должность штатного лаборанта фармацевтической лаборатории. 5 мая 1895 г., после публичной защиты диссертации «Критическая оценка методов определения виноградного сахара в моче» был удостоен степени магистра фармации. 15 мая того же года получил командировку за границу, где пробыл 4 месяца. В сентябре 1895 г. был утвержден штатным лаборантом фармацевтической лаборатории, а в январе 1896 г. был утвержден приват-доцентом Харьковского университета. Читал частный курс «О новых врачебных средствах», 1-4 часа в неделю. Уже в 1898 г. имел почти 30 научных публикаций: здесь были не только фармацевтические, но и судебно-медицинские, и фармакологические работы по испытанию новых препаратов, некоторые из которых изобрел сам Спасский.

Можно предположить, что он использовал Петинскую аптеку, где поселился после открытия, как учебную базу при чтении курса «О новых врачебных средствах».

Интересно, что наличие у Спасского собственной аптеки не упоминается ни в одной его биографии – как моветон. Но не исключено, что именно оно и послужило причиной неожиданного переезда Леонида Григорьевича в 1902 г. из Харькова в Юрьев (ныне Тарту) на равную должность - приват-доцента Ветеринарного института; лишь в 1911 г. он стал профессором органической химии и фармакогнозии того же института (неосведомленные авторы и сегодня именуют Л.Г.Спасского «ученым-ветеринаром»).

Но, безусловно, Леонид Георгиевич был и остался химиком-фармацевтом. Посмотрим, кого из профессоров он благодарил в магистерской диссертации: своего учителя А.Д.Чирикова (1849-1912), заведующего кафедрой фармации и фармакогнозии и фармацевтической лабораторией университета; Г.И.Лагермарка (1843-1907) - заслуженного профессора кафедры химии и заведующего органическим отделением химической лаборатории университета (библиотекой которой воспользовался диссертант), а в будущем – ректора; Т.И.Богомолова (1843-1897), профессора медицинской химии университета (в его лаборатории работал диссертант). Наконец, В.Ф.Тимофеева (1858-1923) - профессора кафедры физической химии в Харьковском технологическом институте, а позже в Харьковском университете.

В советское время Л.Г.Спасский — профессор ленинградских вузов: Химико-фармацевтического института (заведовал кафедрой технологии галеновых и дозированных препаратов, занимался подготовкой кадров, организацией производства ряда галеновых и фармацевтических препаратов на заводах), Государственного института медицинских знаний, Ветеринарно-зоотехнического института, где возглавлял кафедры фармакогнозии, лекарственных растений и органической химии. Занимался изучением растений музея Главного ботанического сада, разрабатывал руководства по стандартизации лекарственного растительного сырья.

Но, навсегда покинув Харьков, Л.Г.Спасский сохранил за собой Петинскую аптеку (и постоянный побочный доход): он до революционных пертурбаций 1917 г. оставался ее номинальным либо теневым владельцем. В русле общего тренда управление аптекой профессора-славянина было доверено провизорам-евреям.

В 1902 г. Петинской аптекой управлял провизор Вениамин Хаймович Гринцайг, только что получивший диплом. С 1903 г. его сменил многоопытный провизор Я.Б.Ласс (диплом 1887 г.), до этого содержавший аптеку в немецкой колонии Ландау Одесского уезда Херсонской губернии. Еще тогда в бизнесе Якова Борисовича участвовала его жена Фаня (Фейга) Исааковна; теперь вся семья переехала в Харьков.

Иногда Ф.И.Ласс значилась в РМС как арендатор, иногда - как совладелица (в последней роли упоминалась и Ревека Ласс) Петинской аптеки, наряду с мужем. В харьковских справочниках эту аптеку без экивоков именовали «аптекой Ласса». Численность персонала не менялась и составляла 4, максимум 5 работающих.

Так продолжалось до 1910 г., когда Л.Г.Спасский перестал скрывать принадлежность ему аптеки в Харькове, и фамилия Леонида Григорьевича как аптековладельца снова появилась в РМС. Фамилия Я.Б.Ласса, напротив, с 1911 г. навсегда выбыла из списка провизоров, что заставляет думать о его смерти.

Петинской аптекой стал управлять провизор (с 1908 г.) Лейзер Мошкович Винер, но его скоро сменил ровесник – провизор Абрам Михайлович (Авраам Михелевич) Азерьер. Этот прижился так хорошо, что в городском справочнике на 1917 г. уже значилась «аптека Азерьера». Ее оборот оставался на прежнем уровне; но зато установилась репутация самого «научного» учреждения фармации в Харькове.

Возможно, поэтому в советское время национализированная аптека Спасского, получившая №3, стала Центральной районной аптекой Краснозаводского района города. Менялись заведующие ею провизоры (Левинзон, Сулькин) и генсеки ЦК, Харьков оккупировали и освобождали, а ЦРА №3 все украшала этот перекресток.

Лишь в 1970-е гг. она переехала в новое, типовое для ЦРА одноэтажное здание, пристроенное к только что возведенной гостинице «Старт» (рис. 10). Переехала на сотню метров южнее: как легко видеть на рис. 9, серо-зеленая коробка «Старта» возвышается и над старым зданием аптеки, облюбованным еще Спасским.

Рис. 10. Здание бывшей Центральной районной аптеки №3 на ул. Плехановской, 18А (апрель 2015 г.).

 

Но сегодня и этот приземистый памятник советской фармации – тоже уходящая натура, остов вымершего монстра. Год назад сообщалось (см. www.sq.com.ua/rus/news/.../24.../bankrotstva_harkovskih_predpriyatij/), что Хозяйственный суд Харьковской области признал банкротом КПОЗ «Центральная районная аптека №3» (ул. Плехановская, 18А) и назначил ей ликвидатора.

Для истории фармации не важно, кто теперь вселится в залы ликвидированной ЦРА №3 – банк или бутик. Она ушла отсюда, как когда-то ушел XIX век - fin de siecle.